«Но ведь «оскотинивание» языка происходит и в России! Язык перестаёт быть образным, из него вымываются слова общего значения, предпочтение отдается синонимам, местоимениям «тот» и «этот». Общение между людьми сводится к ситуативно-контекстному словообразованию, часто на основе одного корня.
Каждую вещь, чтобы понять её, следует тщательно «ощупать» чувствительными пальцами-словами. А на деле подойдёт не очень трезвый человек к какому-либо явлению или предмету, лениво ткнет в него ногой и вынесет вердикт: фигня!
Мы больны и, если покажем свой язык опытному врачу, что же он увидит?
- Дай эту фиговину.
- На фига?
- Я ею прифигачу вот эту фигню.
- Так ведь фигня получится!
- А тебе не по фигу?
Как отмечают исследователи Института лингвистики в Тарту (бывшая Академия языковедения СССР), данный диалог очень напоминает общение высших животных, которые с помощью одинаковых звуков передают друг другу информацию, определенную конкретной ситуацией. По классификации ЮНЕСКО, существуют несколько стадий отмирания языка, и русский полностью соответствует самой тяжёлой из них: язык России превратился в контекстно-ситуативный набор грамматических форм. Учёные говорят о «языке рабов», достаточном для понимания указаний хозяина, но абсолютно бесполезном для общения на отвлеченные темы.
А мат? «Академик Д.С.Лихачев, отбывая в молодости срок на Соловках, создал научный труд, в котором подверг филологическому анализу воровскую речь и пришел к интересным выводам. Сквернословие не является в подлинном смысле человеческим языком. Эти «слова» воздействуют не на интеллект, а на чувственную часть души, то есть подобны сигналам, которыми пользуются животные»...
Если человек превращается в животное, то народ действительно становится стадом (или, если угодно - гуртом). Биологические особи существуют, а народ умирает. Мёртвый язык. Мёртвый народ.»
Юрий Воробьевский